Урал легендарный.... Сборник рассказов

18.12.2013 08:20:35

Двое против ветра
Я люблю горы. Наши, Уральские. Люблю походы. Чтобы весь день идти по лесу, глядя под ноги, вечером разбить лагерь и почти сдохнуть от усталости.
Чтобы утром проснуться от легкого мороза или невыносимой жары, почистить еловой веткой зубы и выпить чаю с золой. Люблю, когда ноги гудят, когда плечи ломит от тяжелого рюкзака (и на кой черт набрала столько вещей?), люблю, как трещит костер, как жужжит под ухом летучий вампир-комар и сопит муж, сосед по палатке.
А еще люблю, когда выйдешь ночью на поляну, смотреть на звезды. В городе их не видно, а тут – не пересчитать.
А потом снова идти, идти, и снова вверх. Добраться по курумам до вершины, сидеть и слушать ветер.
А вот мама меня не понимает. Это не отдых, после которого, как на каторге побывал. Когда руки загрубели, ноги в синяках, а лицо все в комариных укусах. Говорит, что вредно таскать тяжести и вообще не женское это дело.
Я молчу, и все равно пакую рюкзак. Хорошо, что с мужем повезло – он сидит и точит топор. Как-то повелось, что обычно на вылазки ходим только я и муж – друзьям либо некогда, либо неохота. Наверное, поэтому, мы с Сережей зовем друг друга «Двое против ветра».

Таганай
Старые люди говорят, что давным-давно жил на свете змей. Глубоко жил, где-то под землей. И вот захотел змей однажды мир посмотреть, где он начинается и чем заканчивается. Вылез он из своей норы и стал ползти на север. Но не смог двигаться дальше – встал на пути Ледовитый океан.
Стукнулся змей головою о льдину, и так и замерз. А тулово его, которое было из земли видно, стало горами. Люди потом много чего находили. Кровь змея стала нефтью, ребра в камни обратились, мясо – в руду, чешуя в самоцветы обернулась. И назвали те горы Уральскими.
… Давно я слышала эту легенду. И вот захотелось самим проверить, правда ли, что люди говорят.
Дело не хитрое – купил билет на электричку, доехал до Златоуста и вот он – Таганай. Тут и гранаты из змеиной чешуи выпали, и перья Двуглавой торчат, как ребра.
Помню, в первый раз мы с мужем пошли на Таганай совсем желторотиками. Думали, что палатки да спальника вполне достаточно. Только в первую же ночевку природа показала нам, кто есть хозяин.
Место для ночевки выбрали отличное – недалеко от тропы, ровная полянка, а рядом журчит ручей. Все удобства под рукой! И только спустя несколько часов я поняла, как мы ошибались: ровная поляна была усеяна мелкими камнями, а тихий ручеек ночью ревел не хуже большой реки в половодье. Да и костер никак не хотел разгораться.
Лежа в сыром от дождя спальнике, не могла уснуть от стука собственных зубов. Всю ночь лесные шорохи, казалось, были наполнены чем-то жутким и необъяснимым: вот у палатки кто-то ходит, шелестя листьями, а вот чей-то разговор, где-то люди (и почему им не спится в три часа ночи?). Кто же знал, что нельзя ставить палатку возле ручья?
… Потом было еще несколько поездок на Таганай – и летом, и осенью. Все хотелось поймать хорошую солнечную погоду, что никогда не удавалось сделать. Но одна фраза лесника, брошенная мимоходом, объяснила все: «Это же мочевой пузырь России».
Бывало, приедем по сухой погоде, разобьем лагерь, и тут польет как из ведра, даже дров не успеем припасти. Это уже потом мы догадались купить горелку, чтобы была возможность принимать горячую пищу.
Но вот как греться, если замерз как цуцик, а костер и не думает разгораться? Однажды даже пришлось подкинуть вместо дровишек старые кроссовки, подошва которых около часа горела и давала нам живительное тепло.
…Что для меня самое важное в походе? Тепло и сухость. Ни весной, ни летом, ни осенью - никогда не удавалось соблюсти эти два условия одновременно. Если будет сухо, то может быть и холодно. А если будет сыро, то холодно будет обязательно.
Устав испытывать судьбу, мы решили отправиться на Таганай зимой, под самый Новый год. Если уж выбирать – холодно или мокро, пусть лучше будет холодно.
И вот электричка прибывает в Златоуст. Идем привычной дорогой: от вокзала в сторону Пушкинского поселка, потом выходим на начало старокиалимской дороги и начинаем маршрут.
Зимой в лесу красота! Все деревья укрыты снегом, как парчой: чего уж там скупиться! Недавно тут прошел «ледяной дождь», и ветки берез, склонившись до самой земли, похожи на хрустальные люстры. Задень их рукой, и они тихо-тихо зазвенят.
Тихо в лесу. Почти не слышно птиц. Идешь, и только снег скрипит под ногами. Кажется, что всё спит, но это обманка. Вот под тем кустом пробегал заяц, а следом за ним – рыжая лисица. А вот тут смотри: какая-то птица оставила на снегу отпечатки своих раскрытых крыльев. Наверное, это сова выслеживала под настом мышь.
Красиво в лесу, чего говорить. Тут даже дышится по-особому. Мы продолжаем идти. Снег рыхлый, и ноги постоянно вязнут в нем, как в песке. Зимой темнеет рано, и совсем скоро в лесу начинает вечереть.
Мы понимаем, что до темноты не успеем добраться до приюта. И там, впереди нас замечаем какую-то фигуру. Кто-то небольшой, похожий скорее на бабульку, маячит перед нами.
Ну, мы-то молодые, негоже, чтобы старики нас обгоняли. Шагу добавили, а расстояние между нами все то же.
«Бабуля-то стайер, оказывается», – думаю я. Силы уже на исходе, решаем сделать привал. Сидим в сугробе, пьем чай из термоса. Навстречу нам идет мужчина. Мы спросили, не встретилась ли им по пути бабушка.
Мужчина ответил, что никакой бабки и рядом не было. И рассказал одно предание.
Оказывается, там, где сейчас Киалимский кордон, была деревня. Жили там то ли староверы, то ли еще кто. И возили они по старокиалимской дороге на Карабаш дерево и уголь.
Потом весь поселок переселили, а одна бабка заупрямилась. Решила тут свой век доживать, да тут и помереть. И вот пропала у нее корова. Ну, бабуся искать ее отправилась, да так по сей день теперь и ищет.
«Ее туристы иногда встречают, – говорит наш встречный. – Кого она из леса выводит, а кого в чащу заманивает. Так что вы не очень-то на нее правьтесь».
Мы переглянулись. Как-то не очень хочется темной ночью ночевать в сугробе. И решили не смотреть на дорогу вдаль, чтобы больше не видеть перед собой фигуры киалимской бабушки.
Так и брели мы, глядя под ноги, до самого приюта.
… Встретили Новый год, все честь по чести. В домике хорошо, тепло, печка трещит. И только лесник зайдет за чакушкой и мороза в избу напустит.
Выходим на улицу посмотреть, какой он, этот Новый год. И всё вроде бы по-прежнему, а что-то в воздухе есть такое, чего не было раньше. Поднимаю голову – а там…. Как будто все якутские алмазы, которые достали из земли, кто-то опрокинул на небо. Лежишь в сугробе и посчитать их не можешь. И тут из-за деревьев появляется луна. Огромная, желтая и ноздреватая как блин. Помню, кто-то рассказывал, что если присмотреться, можно увидеть, как Каин убивает Авеля. Но сколько я ни вглядывалась в лунные кратеры, никаких признаков библейского преступления не увидела. Зато такой луны, как на Таганае, больше нигде и нет. Недаром же он зовется лунной подставкой.
Путь домой оказался короче, чем на приют. Вот уже и Юра показался. Юра – это «страж» каменной реки: какой-то озорник поставил среди камней пугало. А почему Юра – кто его теперь знает.
Странно выглядит каменная река зимой. Как будто и не из камней она вовсе, а живая – бежит, бурлит, перекатывает волны.
Молва говорила, что это какой-то великан задумал дом себе строить, начал таскать камни с вершин Таганай, да и рассыпал их в лесу. Иначе откуда посреди тайги взяться каменным россыпям?
Геологи, конечно, объясняют это с прозаической точки зрения: когда Уральские горы были молодыми и высокими, выше, может, даже самого Эвереста, по склонам текли ледники-языки. Горы разрушились, а ледник растаял и утащил за собою каменные глыбы вглубь леса.
Что ж, и такое могло быть. Уральские горы вообще богаты на чудеса. Вот хотя бы родник Белый ключ – вода в нем настолько мягкая, что чище дистиллированной и снеговой. А Волчьи горы на Дальнем Таганае почему так зовутся? Наверное, волков тут в давние времена было невидимо. Говорят, метеорологи их опасались и держали при себе ружья.
Удивителен и Откликной гребень. Помню, как увидела его в первый раз. Было туманно и сыро. Вдруг подул ветер, и сквозь облако стали проступать камни. Высокие скалы выступали сквозь туман, как остов огромного, старого корабля. Изрезанные ветрами стены, казалось, надвинутся, нависнут прямо над тобой и рухнут с огромной высоты. Но крепок Откликной, похожий на спину древнего ящера.
Как-то раз мы решили разыскать остатки разбившегося на Откликном самолета. 30 декабря 1947 года из-за плохих погодных условий в скалу врезался самолет, летевший из Челябинска в Москву. Говорят, где-то между камнями до сих пор лежит заржавевший двигатель…
Остатков самолета мы не видели, а эхо поймать пытались. Говорят, что есть место на плато Дьявола у Откликного: если встать там и крикнуть слово, оно 12 раз отзовется эхом. А вот про эхо так рассказывают.
Жило в этих местах чудище, которое пожирало всякую живность, даже и людей. Шел как-то тропой святой, и на него этот страшный зверь полез. Помолился тогда старец, и в ту же минуту на чудище скала упала. Зверя не стало, а голос его остался. Может, это голос чудища слышен вместо эха?
…Люблю я Таганай. Никогда не устанешь узнавать его и себя. И вроде бы что с горами сделается – всё на месте, все то же самое. Но каждый раз приходишь себя и открываешь мир заново.

Уреньга
Кто зовет Уреньгу старухою, кто красавицей – много чего говорят. Видимо, как кого гора встретит, так всякий ее и называет.
В ненастный день похожа Уреньга на скрюченную бабку: подъем крутой, как своенравный характер колючей старухи, холодный ветер треплет низкорослые ели, будто гладит всклокоченные волосы, а дожди умывают морщинистые камни-складки.
Есть и другая сказка про Уреньгу. В давние времена жила колдунья Юрма, и невзлюбила она богатыря Таганая. Но как насолить ему, когда он такой сильный да удалой! Решила Юрма пойти окольными путями и погубить его возлюбленную – Уреньгу.
Пришла Юрма к Уреньге не с пустыми руками, а с подарком – белым конем. Как девушке отказаться! И вот, когда Таганая не было дома, снова пришла ведьма к ней: «Смотри, красавица, в мое волшебное зеркало – что с твоим богатырем стало!»
Увидела Уреньга, что Таганай в тайге от ран умирает, вскочила на подаренного коня и поскакала. Коню того и надо было – сбросил он девушку в глухомани и вернулся к ведьме.
Пришел домой и Таганай. Смотрит – нет его возлюбленной. А старуха тут как тут, и зеркало снова показывает: «Лежит Уреньга в тайге и умирает от ран». Поседел Таганай в минуту, хотел уж было отправиться на поиски девушки, да заметил дареного коня Уреньги. Догадался тогда Таганай, что обманула всех ведьма, убил ее, а волшебное зеркало разбил.
Пошел Таганай искать свою невесту, да так и сгинул в лесах.
С тех пор, говорят, так и остались горами – Юрма на севере, Уреньга – на юге, седой Таганай между ними. А зеркало стало тысячами южноуральских озер.
… Ехали мы и слушали эту красивую легенду. Решили сходить на Уреньгу на один день, познакомиться с горой и сказать первое «здрасьте». Кто знает, как она нас примет – старухой или девицей обернется?
Подъем начался легко, пока было видно тропу. Солнце светило как-то по-июльски жарко, сгоняя с нас семь потов. Вот и первый привал – покосная полянка. Лежишь в свежескошенной траве, ветка березы, склонившись, щекочет лицо и мух отгоняет.
Рядом рассказывает свои истории кузнечик. В воздухе разливается какая-то истома, до того сладкая, как если бы после бани глотнуть парного молока. Благодать!
Но вот погода начинает портиться, как настроение ветреной красавицы. Надо двигаться в путь!
Прыгая по курумам не хуже горных козлов, мы оказываемся на вершине Первой сопки. Вот тут уже вступает в свои владения сердитая старуха Уреньга: спрятаться от колючего ветра, сбивающего с ног, можно только в морщинах гор. До чего же разные Таганай и Уреньга! Не больше 60 километров отделяет один хребет от другого, а все равно это совершенно иные миры.
Вершины Таганайских гор могучи и круты. Кажется, что время не властно над каменными перьями и валунами. А Уреньга похожа на слоеное тесто для пирога – того и гляди, рассыплется от малейшего прикосновения.
Зато много даров у ворчливой старухи: тут и черника, и брусника. Видно, достанется это богатство только тем, кто не побоится прийти к ней в гости, совсем как мы!

Аракуль и Шихан
Ломая голову над тем, как провести майские праздники, мы решили отправиться в очередное не очень длинное, но увлекательное путешествие. Однако водить пальцем по карте Челябинской области пришлось долго: кто-то хотел в горы, а кому-то озеро подавай!
Проблема решилась сама собой – надо ехать на Аракульский Шихан. Тут и раков полно, и до скал рукой подать.
… Дорога от станции Силач шла по лесу. Около часа в пути – и мы почти на месте. Вид с Малого Шихана открылся потрясающий: прямо под скальной грядой раскинулась озерная гладь. Потрясающим оказалось и количество туристов, которые тоже решили провести здесь майские выходные.
Мы решили не бороться за место под солнцем на довольно крутом берегу озера и отправились на другую сторону, поближе к Вишневогорским карьерам. Тут разбили и лагерь на четыре палатки, и развели огонь.
Смеркалось. Шихан на том берегу озера начал качаться в теплом воздухе костра. Показались первые звезды. Вместе с ночной тишиной пришла ночная прохлада, которая внезапно сменилась на жуткий мороз и ветер. Волны заползали на берег, пытаясь добраться до палаток.
«Наверное, дух разбудили, - сказал Рома, наш проводник. – Где-то на середине озера он ждет своего часа, заваленный тяжелым камнем».
Давным-давно, когда тут даже и не пахло русским духом, жили на берегу озера старик с сыном. Ловили рыбу, били зверя – тем и кормились. Вскоре на другом берегу появилось новое племя, и была среди его жителей девушка. Красивая, что, как говорят в сказках, слов описать не хватит.
Дело молодое – встретились парень с девушкой и полюбили друг друга. А злой дух решил им помешать и разлучить парочку.
Пристал к парню, дескать, бросай девушку. Тот ни в какую.
Тогда проклял дух влюбленных: как только лодка девушки пристала к берегу, превратился парень в каменную глыбу.
Расстроилась она, заплакала. И столько слез выплакала, что озеро стало еще больше. С тех пор его так и зовут – Аракуль, «озеро-слеза».
«Отец парня потом изловил злого духа и утопил на середине озера. Оттого там и рябь всегда», - объяснил Рома.
Хорошо слушать такие сказки на ночь! Сквозь сон мерещится потом всякая чертовщина – то за ноги в воду хочет нечистая сила утащить, то огнями мерцает в кустах, то шумит в деревьях.
Утро приносит облегчение: наконец можно согреться чаем и двинуться в путь. Крутой подъем – и мы на скале. До чего же причудливо постарались вода и ветер вырезать и обтесать гранитные глыбы! Гладкие, округлые камни скрадываются в массивную стену. Кажется, что стоит легонько толкнуть один из них, и вся кладка рассыплется, как карточный домик. Но обманчива видимость: эти скалы стояли, и будут стоять еще многие века.
Стараясь не упасть, мы перепрыгиваем с одного камня на другой. Вдруг нога попадает в лунку – каменную чашу. Неизвестно, кто и когда выточил их в гранитной породе. Говорят, вода камень точит. Может, это она, днем просачиваясь сквозь поры гранита, ночью замерзает и разрывает камень изнутри? А может, это сделали древние племена в свои незапамятные времена, когда они приходили сюда поклоняться своим языческим богам и приносить жертвы?
… Жаркий день клонится к закату. Вода озера гладкая, как стекло. Уютно трещат поленья в костре, приглашая на вечернюю миску гречи и кружку чая. Походный повар был щедрым, и наварил столько каши, что нам не съесть всю. Идем на берег и разбрасываем гречневую приманку – ракам обязательно должно понравиться.
Мы сидим у огня. Странное дело – лицо и руки уже печет от жары, а спина мерзнет. Стоит повернуться на 180 градусов, и картина кардинально изменится. Так и коротаем вечер, крутясь вокруг своей оси.
Глупые голодные раки приползли на берег за нашей гречкой. За 20 минут мы набираем пять литров раков. Еще четверть часа, и они становятся продолжением нашего ужина. Вкусно!
Ночь выдалась настолько холодной, что ее не могли согреть ни воспоминания о съеденных раках, ни горячий чай, ни даже водка, взятая исключительно для сугреву. Утром палатка покрылась инеем: это вам не шутки, ночевать в начале мая у самой кромки озерного берега!
Зато сборы вещей и дорога назад разгоняет нашу кровь до предела. Еще бы, ведь мы опаздывали и едва успели заскочить на подножку уходящего поезда!
… В следующий раз мы приехали на Шихан только три года спустя, осенью. Золото еще качалось на ветках деревьев, но в воздухе уже витала та самая прозрачность, которая бывает перед первыми заморозками.
Теперь скалы показались еще красивее, чем тогда, ранней весной. Теперь все было гармонично: и старые камни, и увядающая листва – старик со старухой, и высокое голубое небо, опрокинутое в озерное зеркало.
Какие-то птицы с громким и заунывным криком пронеслись над Чемберленом и взяли курс в теплые края. Совсем скоро придет зима, и мороз как заправский каменщик, будет снова ваять удивительные по красоте каменные чаши Шихана.

Нурали
Кто был в Челябинске, тот знает, что он стоит по обоим берегам реки Миасс. А где река берет начало, из какого ручья черпает первые силы, чтобы добежать до Иртыша, потом в Карское море, и, наконец, в Северный ледовитый океан?
Чтобы найти ответ, мы поехали в Башкирию. В общем-то, далеко ехать не пришлось – около 50 километров на юго-юго-запад от города Миасс есть деревня Старобайрамгулово.
Сразу становится ясно, чем живут и зарабатывают на хлеб жители этой деревни. Гуси – вот главный источник дохода. Птицы с зелеными, синими, красными отметинами на боках и шеях заполонили весь берег озера Аушкуль, возле которого и примостилась деревенька.
Мы покидаем автобус и уходим вглубь березового леса. На улице прямо-таки июльская жара. Еще на половине пути я выпиваю всю воду и теперь мучаюсь от жажды. Но все-таки надеюсь, что не умру от полного обезвоживания, ведь где-то впереди, среди расселин, должен быть исток реки Миасс.
Вот наконец и подножие холмов. Вдали виднеется небольшой лесок, где можно попытать счастья и найти спасительную тень и прохладу. Однако времени на отдых совсем нет – проводник говорит, что надо подниматься!
Проклиная жару, я ползу вверх. Невысокие холмы, снизу казавшиеся горками для катания на санках, оказываются круче и серьезнее, чем я предполагала. Мелкий камень постоянно осыпается под ногой, крутой подъем заставляет согнуться в три погибели и ползти наверх чуть ли не на четвереньках.
Но вот мы и наверху! Во рту все пересыхает от жажды, слюни спекаются как у загнанной лошади, пот течет по спине в три ручья. И это солнце – оно просто охотится на нас!
Не проходит и минуты, как вся усталость уходит с первым дуновением ветра. Как же здесь свободно, просторно и широко! Еще двадцать минут назад мы были в душном лесу, а теперь стоим на холме, обдуваемые семью ветрами.
Правду говорят, наверное. Только хороший и светлый человек мог поселиться в таких местах, как светлый Али, в честь которого назвали этот небольшой, но очень красивый хребет.
Осторожно, чтобы не подвернуть ногу, спускаемся вниз. И снова этот контраст – вверху сглаженные ветрами холмы, а внизу – изрезанные водой берега.
Снова на горло наступает жажда. Где-то среди березок и летней травы виднеется ярко-зеленый мох. Значит, там есть живительная влага, – исток реки Миасс.
Известно, что без воды человек может прожить трое суток. Мне кажется, что я не протяну больше трех минут: до деревни, где есть колонка, еще около часу хода. Смахнув опавшие листья и хвою, черпаю воду из лужи, чтобы вдоволь напиться.
Только вот ничему не учит история – отведав миасской воды, я рисковала закончить жизнь так же, как Пржевальский. Но вот он был в горах Азии, а я пока нет: потом неделю мучилась расстройством кишечника.

Иремель
Всегда, когда смотрела на карту Уральских гор, замечала интересную вещь. Вот Полярный и Приполярный Урал, легендарная Гиперборея. Тут и Народная, и Манарага, и Конжак – суровый край, суровая в своей красоте природа.
Римнус, Средний Урал, сходит на нет в районе Екатеринбурга. Зато в районе Нороса, Южного Урала, горы снова набирают высоту и расходятся в разные стороны, начиная от Златоуста, как перья павлиньего хвоста. Таганай продолжается в Уреньге, Зюраткуле, Нургуше, Зигальге, Машаке, пока не рассыплется в казахских степях низкими Мугоджарами.
Загибая пальцы, мы считали, где уже были, чтобы поехать туда, где тропы остались нетоптаными нашими ботинками. Узнав, что на самую высокую точку Южного Урала, Ямантау, вход заказан, мы решили покорить младшего брата - Иремель.
Привычной рукой собираем рюкзаки и отправляемся в путь. В Тюлюке уже в потемках находим нужный приют – в этот раз решили не брать палатки и отдохнуть как баре.
Утро выдалось смурное. Как ежики в тумане, мы начинаем наш длинный путь. Мимо проносятся «буханки» и «уазики» с ленивыми туристами, обещающие доставить их до подножия горы. Длинная дорога все никак не начнет подъем, и кажется, что идти придется чуть не до самого вечера.
Но вот нас встречает избушка на курьих ножках и инспекторы природного парка. Вот дальше начинается то, за чем мы идем: долгий затяжной подъем уносит нас вверх, мимо курумов, мшистых камней и лапчатых елей к плато у самой вершины Большого Иремеля.
Только тут мы можем передохнуть и оглянуться вокруг. А голова идет кругом! Слева Жеребчик, за спиной – Кабан Большого Иремеля, справа – его Малый брат, а впереди – Бакты и Зигальга, огромная, как спина кита. Где-то в голубой дали теряется Нургуш. Просто удивительно, сколько всего можно увидеть с одной точки!
После краткого отдыха у нижнего яруса муж решает продолжить путь наверх. Я остаюсь лежать среди зарослей черники, потому что где-то на подъеме повредила ногу. Взяв бинокль, гляжу в даль. Как на ладони оказываются Большой Шелом, Поперечная. Мне кажется, что видно даже Большую Суку.
Ветер треплет волосы, солнце стоит в зените, и ленивая дрема закрывает глаза. Хорошо настолько, что не хочется шевелить и пальцем. Даже для того, чтобы собрать еще немного черники.
«Интересно, - подумала я. – А что если в этот самый момент я лежу на берегу древнего океана?».
Ведь считается, что много миллионов лет назад, даже страшно сказать сколько, вместо Уральских гор плескался огромный древний океан. Потом он высох, горы поднялись и стали молодыми и красивыми, совсем как Гималаи, например. А потом начали стареть, хиреть и разрушаться, пока не превратились в седых стариков с суровым характером.
Пока я развивала эту теорию, с Кабана спустился муж. Его вид говорил о том, что он несколько разочарован: по ту сторону Иремеля не было таких великолепных видов. Только Тыгынские болота и Аваляк.
«Зато видишь, сегодня гора пустила меня, – говорит Сережа. – Там, наверху, мне сказали, что так бывает не всегда: либо погода испортится, либо сам человек не может забраться наверх».
«Это зависит от того, хороший человек идет в гору, или плохой. Получается, что мы хорошие люди, особенно я», – смеется он.
Кто его знает, может, эта гора и на самом деле обладает какой-то мистической силой. Недаром же древние башкиры почитали ее святой и запрещали подниматься сюда.
Зато и в наши дни тут полно эзотериков разных мастей: в нескольких десятках метров от нас сидит группа медитирующих в позе лотоса. Через красные точки на лбу они набираются космической силы. А кто-то сравнивает Иремель с алтайской Белухой, мол, схожая мощная энергетика. Хотя с Белухой Николай Рерих сравнивал и таганайскую Круглицу.
А в общем-то какая разница, является ли это место фокусом Храма Света или нет. Самое главное, что любой человек, который побывал здесь, получает огромный заряд позитивной энергии, веру в себя и в то, что возможно все.
О том, что это возможное возможно, я подумала на обратном пути. Потратив пять минут на полянку с черникой, мы вышли на так называемую верхнюю тропу, мимо Малого Иремеля. За спиной осталась шапка Большого, и мы поменяли просторы альпийских лугов на дремучую тайгу.
Путь назад оказался даже короче, чем мы думали – видимо, на самом деле Иремель подарил нам суперсилу. Правда, к приюту мы пришли все-таки затемно: в деревне было тихо так, что казалось, тут нет ни одной собаки.
Баня сняла последние следы усталости. Растянешься на нарах после трудного дня и чувствуешь, как приятно болит каждая мышца в теле. Уже засыпая, Сережа пробормотал: «Надо будет узнать, что за богатства спрятали в горе башкиры. Не зря же они запрещали ходить на Иремель».
«Вот доверчивый, - подумала я. – Наслушался сказок и легенд о каких-то башкирских сокровищах».
А может, это и не башкиры прятали богатства. Может, в недрах горы природа припасла такое, о чем человек еще и не догадывается.

Сплав по Аю
Изрядно намозолив ноги в походах, я решила немного изменить традициям. Вместо того, чтобы самой идти за природными красотами, предоставила это дело реке и отправилась в водное путешествие.
Сережа был уверен, что его укачает на катамаране, поэтому собрал рюкзак и ушел на Нургуш. А я тем временем начала сплавляться по Аю со своими коллегами по работе.
Прибыв вечером на Майскую поляну, мы успели не только разбить лагерь, но и сходить в пещеру Кургазак. Спустившись в Голубиный грот, решили не испытывать судьбу и не осматривать пещеру дальше – кто знает, что нас ждет в тоннеле Неизвестности?
Рано утром мы выдвинулись в путь. Не имея ни малейшего представления о том, как нужно управлять катамараном, погрузили свои пожитки и отчалили от берега. Почему-то с первых минут мне досталась роль «старпома»: грести, огибать пороги, волочить судно, если сядет на мель.
Капитан Дима то и дело говорил: «Маша, табань!». Что такое «табанить», тоже стало ясно: где-то надо притормозить, где-то развернуться.
И вот мы плывем. Река несет нас мимо изрезанных берегов, высота которых достигает, наверное, метров 50-60. До чего же упорно вода размывала, пробивала себе дорогу сквозь скалы, чтобы получились такие высокие стены!
Солнце припекает сверху, мы то и дело пришвартовываемся к берегу, чтобы ненадолго искупаться. А вот и первая интересная остановка – Сухие водопады. Давным-давно вода точила камень, пока не образовались причудливые лестницы.
Теперь водопадов нет, и об их красоте и величии говорят только сухие русла. Но время не ждет, и мы плывем дальше. Ведь сегодня нам надо пообедать у деревни Алексеевка и разбить лагерь у Сикияз-Тамака.
Вечером, разминая уставшие мышцы, мы сидим у костра. Сладкий черный чай, приправленный золой и дымом, кажется напитком богов. До чего же хорошо сидеть и слушать, как трещат сухие поленья и скачет между дров озорной огонь. Выйдешь на полянку на берегу реки, запрокинешь голову в небо и считаешь, считаешь бесконечные звезды. Луна качается на Айских волнах, будто подтверждая свое право на эту реку. И ведь в самом деле, красивы серебристые воды этой лунной реки.
Утром, еще до общего подъема, я вышла из палатки за свежей порцией соснового воздуха. И вдруг очутилась в молочном тумане: он настолько плотен, что не видно дальше вытянутой руки. В такой мистической дымке кажется, что это лежат не катамараны, а большие киты выбросились на берег.
Но вот сквозь туман пробиваются лучи солнца, лагерь оживает и начинает сердито гудеть как растревоженный улей. Час на сборы, и мы оказываемся на другом берегу реки, у Сикияз-Тамакского пещерного града.
Путь наверх дается нелегко: где-то склоны навешиваются под углом в 45-50 градусов. Но наконец мы стоим у Танцевального грота. Кто и когда проводил тут танцевальные вечера, еще предстоит выяснить. Но вот археологи говорят, что в этих пещерах были обнаружены следы семи древних эпох – от каменного века до средневековья.
Может быть, наши предки совершали здесь ритуальные обряды, поклоняясь своим богам? Ведь помимо орудий труда ученые нашли здесь и останки разных шерстистых зверей – медведей, носорогов, мамонтов и бизонов.
Непривычно и странно думать, что по нашей уральской земле когда-то очень давно бродили пещерные люди и звери. Но с наукой не поспоришь!
Да и сама природа располагает к тому, чтобы первые люди поселились именно здесь: пещеры стали надежным укрытием от непогоды, леса кишели зверьем. Что еще нужно для жизни?
… Осмотревшись, мы двигаемся дальше. Чтобы попасть на обзорную площадку, нам приходится нелегко: путь лежит через узкий тоннель. Я не люблю замкнутых пространств, к тому же одолевают сомнения: что будет, если я застряну в этой пещере как Винни-Пух в домике Кролика?
Но не спускаться же к катамаранам! Преодолев свои страхи, я ныряю в тоннель. Ободрав локти и колени, мы, наконец, оказываемся снаружи.
Сверху почти не видно наших товарищей, которые решили остаться на берегу. Солнце греет ленивые воды Ая, который зовет нас дальше.
Снова взявшись за весла, уже привычными движениями мы направляем наш катамаран к следующему остановочному пункту – артезианскому фонтану. Где-то в 60-х годах геологи искали здесь руду, а нашли воду. Вот с тех самых пор фонтан манит сплавщиков глотком свежей ледяной воды.
Дальше течение становится совсем неспешным, и мы налегаем на весла, чтобы поскорее приплыть в Лаклы. Хочется не только успеть пообедать перед отъездом, но и немного отдохнуть.
Уже дома, разбирая рюкзак, я подумала – что же привезла из этого путешествия? Намытый камень-голыш из реки Ай, кусок известняка из Сикияз-Тамака, букет душицы с берегов у Алексеевки и сгоревшие на солнце нос и плечи.
А еще – новых друзей, впечатления и опыт. Кто знает, может, когда-нибудь я решусь покорить Ревун в сезон большой воды, а может, займусь изучением тайн Сикияз-Тамака и внесу весомый вклад в развитие отечественной науки?

Пупы
Сезон-2013 почти закончен. В этом году мы были на Танагае – зимой, весной и осенью, лазили в Слюдорудник под Кыштымом, прыгали по мраморным ступеням Прохорово-Баландинского карьера, искали в тумане Медведей на горе Зюраткуль и летучих мышей в Сугомакской пещере, покоряли Нургуш и Иремель, сплавлялись по Аю, любовались Шиханом…
Какие перемены принесет нам новый год? Друзья не перестают звать на Алтай или Тянь-Шань. Но зачем мне далекие дали, если на Урале остается столько всего неизведанного?
Если карты лягут удачно, обязательно поедем летом на Маньпупунёр. Страшно, ведь дорога идет через Отортен и перевал Дятлова. Но охота все-таки пуще неволи – уж очень хочется посмотреть на эти семь останцев, которые когда-то были богатырями-великанами.
А может, это все-таки ребра того самого змея, который хотел посмотреть, где начинается и заканчивается мир? Как вы думаете?